Пианист Александр Романовский – о будущем классической музыки, трудностях сегодняшнего дня и любви к Чехову.
— Александр, где вас застала пандемия?
— Пандемия распространялась постепенно, поэтому мне даже трудно сказать, где она меня застала.
Когда она только начиналась, я был в Европе. Потом я успел сыграть несколько концертов в России: 1 марта в Москве и затем в Самаре – ситуация была еще достаточно спокойной. После этого у меня было несколько встреч в Италии, и вот 6 марта все это началось. Но я, как и многие музыканты во всем мире, не терял надежды, поэтому 9 марта я еще пытался вылететь в Бейрут, но меня буквально сняли с самолета, потому что фестиваль, на который я собирался лететь, отменили. Большой фестиваль Al Bustan, в котором принимают участие оркестры, хоровые коллективы и звёзды классической музыки был в самом разгаре, но его пришлось остановить. 11 марта я все-таки полетел в Калифорнию, где вместе с Pacific Symphony Orchestra (Тихоокеанский симфонический оркестр) – замечательным оркестром, с которым меня связывают очень добрые, хорошие отношения, должен был исполнить цикл концертов Бетховена. Этой встречи мы ждали полтора года, и этот год – бетховенский год, поэтому я все-таки вылетел в Калифорнию – и ровно на следующий день губернатор штата объявил, что все общественные и публичные мероприятия отменяются. Погуляв вдоль океана (улыбается), я должен был непростыми путями вернуться в Европу – слава Богу, мне это удалось. И с тех пор я нахожусь в уединении дома в Швейцарии.
— Интересно от первого лица узнать, как обстоят дела в Швейцарии. Как ведут себя люди, какие меры предосторожности приняты властями?
— Я живу практически на границе Италии и Швейцарии, поэтому могу наблюдать за двумя мирами, которые очень сильно отличаются. Начнем с того, что Ломбардия – область, с которой граничит Швейцария, – это самый пострадавший регион Италии. Еще до объявления карантина во всей Италии он был объявлен красной зоной, еще в конце февраля. В то же время очень многие итальянцы, работающие в Швейцарии, каждый день пересекали границу, приезжали на работу в Швейцарию. Интересно, что этот поток людей – а это больше десяти тысяч человек – ежедневно пересекал границу вплоть до конца марта. На тот момент Италия была закрыта на строгий карантин, а в нашем незащищенном швейцарском регионе не было особых ограничений и тревожных сигналов. Все карантинные меры в Швейцарии были очень мягкими. Школы закрыли буквально на месяц, но уже 11 мая они открылись, как и детские садики. По-моему, старшеклассники заканчивали год на удаленке, но младшие и средние ходили в школу. Нет никаких обязательных указаний по ношению масок, открыты бары и рестораны, однако на публичные мероприятия действуют ограничения. Все театры отменили постановки еще в апреле, будут ждать начала следующего сезона. В остальном – можно сказать, что в Швейцарии практически сняты все ограничения по передвижению, все магазины открыты, бизнес работает. В то же время в Италии школы, вероятно, не откроются даже в сентябре. Интересная ситуация: на границе с итальянской стороны стоят полицейские и пограничники в масках, а в 10-15 метрах от них, со швейцарской стороны, стоят обыкновенные швейцарские пограничники. Вот такое столкновение двух реальностей, которое невольно заставляет задуматься. Что бы ни скрывалось за всей этой ситуацией, ее влияние на нас абсолютно конкретно. Мне кажется, нам не так важно докапываться до сути и понимать, почему так происходит, гораздо важнее понять, как нам действовать в сложившихся обстоятельствах. И здесь, конечно, встают очень серьезные вопросы: проблемы образования, положение музыкальной и культурной жизни как таковой. Это фундаментальные вопросы, которые, мне кажется, все мы должны очень глубоко проанализировать и постараться найти для них совершенно новые решения. Музыкальная жизнь и до кризиса находилась в непростом положении, и сейчас абсолютно ясно, что очень многие концертные сезоны просто не смогут выжить в новых условиях. Соответственно, наш музыкальный профессиональный мир еще более сузится; возможностей, какими они были до сложившейся обстановки, может уже не оказаться. Многие музыканты будут вынуждены пересмотреть весь свой образ жизни — и человеческой, и музыкальной, — потому что концерты классической музыки станут прерогативой еще более узкого числа артистов – звезд.
— Тех, кто сделал себе имена.
— Да. А для музыкантов, скажем так, уровнем пониже – для них все будет гораздо сложнее. В то же время ситуация, в которой полностью перестраивается вся система взаимоотношений (и деловых, и межличностных), дает огромные возможности для нахождения новых путей и установления неизведанных парадигм. Я очень рад, что многие талантливые музыканты смогут открыть для себя новые подходы к своей публике и оригинальные способы заниматься своим любимым делом. Нельзя идти по стандартному курсу: за последние 20 лет проложенные пути сильно накренились, и, конечно, этот кризис окончательно их разрушит, оставит в истории; многое придется делать совершенно по-новому. Конкурсы за последние десятилетия потеряли свое бесспорное значение в становлении карьеры молодых музыкантов. Концертные сезоны уже продолжительное время находились в кризисе и попали в зависимость от спонсоров – что очень сильно стало влиять и на выбор артистов, и на креативные решения. Раньше такие решения, все-таки, были прерогативой людей, более независимых в своих художественных суждениях. Сейчас заново пишутся правила игры; думаю, что те, кто сумеют почувствовать и понять этот новый порядок вещей и сумеют достучаться до молодых, найти путь к их сердцам – имеют большие шансы. Все старые мосты будут окончательно разрушены, поэтому нужно заниматься строительством новых. Конечно, это большое испытание, потому что даже для молодых людей менять свои планы, надежды и подход очень сложно. Вообще самое сложное для для человека – это меняться. Возможно, молодым это делать несколько проще – но что говорить о музыкантах среднего и старшего поколения. Хотя есть великолепные примеры, когда люди даже самого старшего поколения демонстрируют азарт и свежесть ума, которым позавидуют и молодые, но если говорить в общем, всех нас ждет большое испытание, которое уже началось.
Если мы посмотрим на сложившуюся ситуацию с другой стороны, сегодня у действительно талантливых и умных людей – и, что, очень важно, у людей с высокими моральными ценностями – появляются такие возможности, которые они не получили бы в обычное время.
— Новый порядок может открыть новых героев?
— Конечно. И не «может» — а обязательно откроет. Мы говорили о масштабных, глобальных темах, но если мы спустимся на землю и посмотрим на ситуацию с более реалистичной точки зрения, то увидим, что сейчас для подавляющего большинства музыкантов наступили очень сложные времена. Этот кризис поразил, в первую очередь, фрилансеров, свободных артистов. Для многих солистов это может обернуться большими потрясениями, ведь их работа непостоянна. Все гастролирующие музыканты живут именно с концертов, и они сейчас лишены этого дохода. Хорошо, что в некоторых странах есть организации и фонды, помогающие музыкантам, но, как мы все понимаем, этого может быть совершенно недостаточно, и – что самое главное – эта ситуация не разрешится за пару месяцев, а будет иметь долгосрочные последствия. Понятно, что очень известные музыканты могут позволить себе не работать год, два, а некоторые и вовсе до конца жизни. Но для большинства из нас эти концерты – единственный источник доходов. Конечно, в такой же ситуации оказались не только музыканты, но и многие обычные люди, которые теряют работу. Нужно уметь адаптироваться к новой реальности, не сетовать на то, что случилось, не искать виноватых, а думать, что каждый из нас может сделать для своих близких и родных – это единственно правильное направление своей энергии.
— Многие говорят, что если раньше мы мечтали о будущем, строили планы, то сейчас думаем о том, что можем предпринять здесь и сейчас.
— Я думаю, что мы можем строить планы на будущее, просто эти планы будут не такими конкретными и линейными, как мы привыкли. Важны моральные ценности, о которых я говорил. Моральные качества человека – это тот компас, который направляет его стратегически: он будет верно направлять человека, даже если речь идет о самых маленьких задачах и сиюминутных решениях. Когда у нас отняли все внешние ориентиры, мы можем опереться только на наш внутренний стержень, на собственные установки и ценности. Надо идти по своим внутренним ощущениям.
— Как изменился ваш распорядок дня? Как он организован в нынешней ситуации?
— Как ни смешно, в том, что касается моего пребывания дома, не так уж много изменений. Когда есть возможность, я люблю находиться дома подолгу; заниматься, слушать музыку, быть в уединении. Возможно, это влияние специфики моего инструмента – быть подолгу наедине с собой; музыканты, большая часть времени которых проходит в коллективе, – оркестрах, камерных ансамблях – быть может, привыкли проводить время по-другому. Конечно, в связи со сложившимися обстоятельствами вынужденное уединение затянулось, но в принципе нет больших изменений в моем «домашнем стиле». Что очень сильно поменялось – это, конечно, отсутствие встреч с публикой, что очень огорчает, а также невозможность общения со своими коллегами, друзьями, учениками – в последние годы я серьезно занялся преподаванием, сейчас я работаю в университете в Италии, а с сентября начну преподавать в Королевском колледже музыки в Лондоне. Не встречаться с учениками, не иметь с ними личного общения – это очень сложно. Думаю, каждый из нас осознаёт, что любое обучение без персонального контакта теряет огромную часть своей эффективности. Там же, где мы затрагиваем такие творческие, тонкие материи, как исполнительство, эта бездна еще глубже. Конечно, благодаря современным средствам связи, которые в последнее время сильно улучшились, мы можем общаться и даже преподавать на расстоянии, но все равно это никогда не заменит настоящей, живой работы с учениками. Современные технологии и инструменты очень важны и очень полезны для того, чтобы донести музыку туда, где без их помощи она бы не прозвучала. Любопытно, что при подготовке следующего Московского Международного конкурса пианистов имени Владимира Крайнева (Александр – художественный руководитель конкурса, прим. ред), абсолютно этого не подозревая, мы, в некотором смысле, предугадали некие тенденции: еще до пандемии мы решили, что будем проводить удаленные прослушивания, где жюри в Москве будет прослушивать ребят со всего мира в прямом эфире. Мы были движимы идеей сделать конкурс поистине доступным для пианиста из любой страны. В феврале мы сделали пробные трансляции, на которых дети из своего дома или школы в прямом эфире играли, а мы слушали их в новом полифункциональном зале ММДМ. Сейчас эта инициатива стала актуальна в несколько ином свете.
— Недавно Московский международный конкурс пианистов имени Владимира Крайнева, художественным руководителем которого вы являетесь, совместно с ММДМ проводил онлайн-конкурс домашних видеозаписей среди юных пианистов со всего мира. Поделитесь вашими впечатлениями о конкурсе, об участниках.
—В первую очередь нам очень хотелось душевно поддержать молодых пианистов и помочь им найти нужную концентрацию и вдохновение в такой необычной ситуации. В таких сложных условиях даже взрослым музыкантам не так легко найти мотивацию и настроение для того, чтобы заниматься своим любимым делом. А насколько это сложно для детей, которые потеряли контакт с педагогами, потеряли возможность публичных выступлений! Все мы – и организаторы, и члены жюри – были поражены тем, как горячо откликнулись ребята на нашу идею. Поступило более трехсот заявок из самых отдаленных уголков России и, что особенно приятно, из регионов, которые обычно, так скажем, нечасто можно увидеть в списках участников международных конкурсов. Также в нашем онлайн-конкурсе приняли участие юные пианисты из стран Латинской Америки, Австралии, США – не говоря о странах Европы и Азии. Поэтому первое сильное впечатление – география онлайн-конкурса. Второе, и я считаю это одним из самых важных достижений, – то, что конкурс Крайнева – конкурс, в котором участвуют самые талантливые и выдающиеся ребята со всего мира – в то же время стал платформой, поддерживающей молодых пианистов на разных уровнях и стадиях развития. Я являюсь сторонником того мнения, что вселенная классической музыки – это не только несколько десятков мировых звезд, эта вселенная гораздо сложнее. Классическая музыка должна быть вплетена в ткань нашей обыденной жизни, должна быть ее неотъемлемой частью, а для этого нам необходимо иметь и взращивать большое количество честных, искренне преданных своему делу музыкантов, которые будут нести свою миссию в обществе. Артисты, которые выступают в местных филармониях, педагоги, юные музыканты, выступающие в своих школах – вместе они делают одно огромное важное дело. Очень важно поощрять и осознавать ценность таких людей, а также создавать возможности для качественного обучения. Русская исполнительская школа и была очень сильна этой «капиллярностью» – работой музыкальных школ на всех уровнях. Считаю очень важным, что на нашу инициативу откликнулись дети, их педагоги и родители. Да, многие из участников онлайн-конкурса не учатся в ЦМШ или Гнесинке, а учатся в обычной районной школе, в каком-нибудь отдаленном регионе. Но любовь к музыке и усилия этих людей… я очень рад, что они продолжают свое дело. Представьте себе, например, что это будут концерты в их городе, охватывающие совсем небольшую аудиторию. Но возможность соприкосновения с искусством меняет в корне каждого человека – а вследствие и общество – в лучшую сторону. Поэтому миссия каждого музыканта важна и уникальна, если ты не станешь Горовицем – это ещё не значит, что занятия музыкой прошли даром или оказались бесполезны. И понимать это – исключительно важно! Наш онлайн-конкурс домашних видеозаписей позволил очень многим детям, юношам, молодым парням и девушкам проявить себя в это непростое время. Они взяли на себя инициативу, записали видео – и вот с таких небольших усилий, небольших побед и складывается большой путь настоящего музыканта. Я очень рад, что мы смогли, пусть даже немного, поспособствовать развитию и росту молодых талантливых пианистов.
— Вы почти каждый день выходили в прямой эфир со своими подписчиками через Инстаграм – это ваша потребность, как артиста, не терять связи со своей аудиторией?
— В какой-то мере – конечно. С одной стороны, я ищу новые пути для общения и связи с публикой. Не могу сказать, что я их нашел – это процесс, постоянный поиск. Так как меня лишили возможности общения с публикой, к которой я привык, к которой привыкли классические музыканты – общения через сольный концерт, – значит, я ищу и исследую другие возможности. Сначала я делился в соцсетях видеозаписями музыкальных произведений, которые делал каждый день. Постоянное общение со своими подписчиками – это большая ответственность и работа, но также и взаимопомощь. Многие люди очень тепло отзывались и писали мне, что ежедневные небольшие видео помогают им пережить этот сложный момент – но в равной степени это помогает и мне. С другой стороны, совершенно случайно родилась идея прочесть в прямом эфире для моих итальянских друзей и публики русских авторов, а в первую очередь – Чехова, на итальянском языке. Антон Павлович мог самыми простыми словами описать самые тонкие материи душевной организации людей. Его рассказы – чуткие, ироничные, глубокие и трогательные – помогают настроиться на душевную работу. Произведения Чехова помогли многим людям взглянуть на себя со стороны – несмотря на то, что были написаны более ста лет назад. Огромное удовольствие делиться этим с аудиторией.
— Можно говорить о том, что сложившаяся ситуация, настроения, которые витают в воздухе, повлияли на ваши репертуарные пристрастия?
— Конечно, очень бы хотелось через свою игру передать те ощущения, которые испытываю я и многие люди вокруг меня. Для этого и существует искусство – чтобы мы могли каким-то образом сублимировать и передавать наш опыт в таком… очень точном виде. Ведь ничто другое, кроме искусства, не сможет передать то огромное количество информации, которое запечатлено именно в ощущениях и эмоциях: достаточно услышать несколько звуков или прочесть стихотворение Пушкина вместо того, чтобы прочитать миллионы текстов. Искусство, как ничто другое, способно передать личностное переживание каждого человека. Думаю, вся эта непростая ситуация родит немало произведений искусства – возможно, и выдающихся. Потому что именно в такие моменты, когда чувства обострены, когда наше общение с самими собой максимально откровенно, могут случиться большие открытия: кто-то сможет лучше разобраться в себе, а люди талантливые смогут поделиться своими открытиями еще и с другими. Не могу сказать, что сложившаяся ситуация влияет на мой выбор репертуара. Скорее, я могу с каким-то новым ощущением вернуться к тем произведениям, которые исполняю. Тем более, в последнее время я играю прелюдии Шопена, некоторые из которых были написаны в период «изоляции» Шопена на Майорке. Можно провести параллель и с литературными произведениями, которые мы все прекрасно знаем, но забываем об истории их создания. К примеру, последние главы «Евгения Онегина» и «Маленькие трагедии» были написаны Пушкиным, когда он находился в Болдино – тоже по причине карантина, знаменитая Болдинская осень. Поэтому сейчас мы можем заново открыть для себя некоторые моменты истории и по-новому взглянуть на хорошо известные произведения.
— Какие произведения искусства помогают вам в это непростое время? Что бы вы посоветовали послушать – или переслушать, посмотреть нашим читателям? Для души.
— Не могу сказать, что у меня сейчас много времени, чтобы предаваться чтению или просмотру фильмов,– чего бы, конечно, мне очень хотелось – ведь все новые проекты, в том числе и конкурс, и поиски новых решений для общения с публикой занимают время. И как музыканта, и как человека меня всегда поддерживает общение с мастерами прошлого. Думаю, мой совет подойдет и музыкантам, и людям других профессий. Я бы посоветовал послушать записи Дину Липати – музыканта с самым чистым и честным отношением к своему искусству. Он ставил себе невероятно высокую планку в требованиях к себе и своему делу. Когда его не стало, Рубинштейн сказал: «Умер самый достойный из нас». Такая музыка действует на нас очень сильно, гармонически настраивает все наше существо. Я бы также посоветовал послушать и переслушать записи, которые многие из нас, возможно, даже знают наизусть. Может быть, сейчас они зазвучат по-другому. Например, концерты Владимира Горовица, в особенности – его поздние концерты; его исполнение мазурок Шопена, да и не только. Думаю, прошло достаточно времени, и пора пересмотреть его концерты в Вене, в Москве. Музыканты, к которым относился Горовиц, умели все-таки говорить о главном. Они умели говорить о главном без лишних слов. Сегодня наше искусство стало обрастать ненужным многословием, объяснениями, и даже в самом исполнении артисты стали очень «многословными». В какой-то степени, они очень ярки в своих наружных проявлениях, но за этим всем не всегда чувствуется сама суть. А такие музыканты, как Владимир Горовиц, как Дину Липати могут поразить нас своей мощью и чистотой своего искусства. Я заговорил о пианистах, но можно вспомнить и оперу, и великих скрипачей – выбор большой. Не нужно искать что-то новое, можно обратиться к уже хорошо известному старому. Возможно, сейчас, когда мы стали более осознанными благодаря той работе над собой, которую, я думаю, многие из нас провели за эти месяцы, хорошо известные записи могут предстать для нас в абсолютно новом свете. Что касается фильмов – мы, русские люди, имеем большую привилегию: благодаря русскому языку мы имеем доступ к невероятному культурному пласту. К таким режиссерам, как Хуциев, Шукшин. Их фильмы говорят о человеке, о его истинной сущности; они могут стать подспорьем для наших сегодняшних размышлений – да и не только сегодняшних, я думаю, что мы вступаем в некую новую эпоху. Вспомнить эти кинокартины будет вовсе не лишним в такой сложной и запутанной ситуации. Эти люди обладали тем самым нравственным компасом и могут помочь нам найти и ощутить его в себе.
