На мультимедийном экране расположилась выставка фотографий и видеозаписей Спивакова разных лет. Слева маленький Володя с инструментом делает первые шаги в искусстве. А справа за ним задумчиво наблюдает уже прославленный маэстро. В инсталляцию попали юношеские кадры музыканта с выступлений, фото с супругой, ролики из закулисья. Но открывшая вечер скрипичная миниатюра «Зеркало в зеркале», которую Арво Пярт посвятил Спивакову, живописала портрет артиста лучше любых изображений. Его отличительные черты – интеллигентность, тонкость и культура – воплотились в длиннотах, украшенных трепещущим вибрато. В ирреальном пианиссимо, которое солист разделил с партнером по сцене Алексеем Гориболем. В филигранной игре с тембрами звука: каждая из финальных ля, взятых им на разных струнах скрипки, звучала как отдельная вселенная.
Раскрывая детали своей биографии, Спиваков предстает в окружении грандов музыкального искусства: Игоря Стравинского (главное впечатление детства – последний приезд композитора в Россию), Антонио Страдивари (юбилейный концерт артист дал на эксклюзивной скрипке итальянского мастера) и Леонарда Бернстайна (в советские годы он помог невыездному Спивакову устроить гастроли в Вене и Зальцбурге). И выступает с ними на равных, не теряя собственного голоса.
Так, в музыкально-литературной пьесе «Письма Чайковского к фон Мекк» самыми яркими оказались фрагменты сочинений композитора, которые Национальный филармонический оркестр России исполнил под руководством маэстро. Придворному вальсу из «Лебединого озера» он придал изящной кокетливости, роковым фанфарам Четвертой симфонии – особую трагическую обреченность, инструментальному «хору» «Вечерней молитвы» – живое певческое дыхание. Переписку Петра Ильича с Надеждой Филаретовной, ожившую в диалогах Евгения Миронова и Ксении Раппопорт, при желании можно воспринять как еще один метафорический портрет юбиляра. Тема меценатской поддержки, возникающая в письмах Чайковского и фон Мекк, перекликается с идеей Международного благотворительного фонда Владимира Спивакова для одаренных детей.
«Тихая молитва» Гия Канчели подтвердила слова Спивакова о том, что музыка – это религия. Оркестр и ансамбль солистов отдались ей без остатка, продемонстрировав полное погружение в звуковую ткань опуса. В ходе сакрального ритуала скрипка то выходит на первый план, разражаясь экспрессивными трелями-рыданиями, то прячется в тень, образуя выразительные дуэты с виолончелью (Петр Гладыш), вибрафоном (Дмитрий Барков) и детским голосом (Светлана Степченко). Парой к «Молитве» выступило дьявольское танго из кантаты Альфреда Шнитке «История доктора Иоганна Фауста». Здесь уже безраздельно царили контральто с грудными низами и исключительной артистической харизмой Ива Биттова и академический большой хор «Мастера хорового пения».
Автопортрет художника завершила «Поэма экстаза» Александра Скрябина, сочинение, идеально вписавшееся в концепцию юбилея. Его герой (оркестр под управлением маэстро), самоутверждаясь в борьбе, стремится к конечной точке – апофеозу, где восемь валторн провозглашают тему наслаждения. Упоение искусством, которое отличает каждое слово, звук и жест Владимира Спивакова, и есть то чувство, которое Скрябин в эпиграфе к поэме назвал «Духом на вершине бытия».
